Как начиналась Америка #

В 1492 году Христофор Колумб открыл Америку — не в переносном, а в самом что ни на есть прямом смысле. Но коренные американцы еще не открыли для себя, что везут им из-за океана корабли Колумба.

Сам Христофор писал тогда испанской монаршей чете: «Эти люди столь послушны, столь миролюбивы, и я мог бы поклясться Вашим Величествам, что нет на свете лучшего народа. Каждый из них любит ближнего, как самого себя. Их речь всегда приятна и спокойна, с приветливой улыбкой, и хотя это верно, что они наги, их нравы пристойны и заслуживают похвалы». Чтобы не показаться голословным, мореплаватель похитил человек десять гостеприимных хозяев и привез их на Родину в качестве наглядного пособия. Большинство из них живыми до Испании не доехало.

Терпимый и толерантный, знающий, как всякий истинный европеец, толк в общечеловеческих ценностях, Колумб так итожил свои наблюдения за аборигенами: «их надобно заставить работать, сеять хлеб, делать все, что положено, а также перенять наши обычаи». Однако такой подход не был еще вершиной гуманизма. Когда к ограблению индейцев присоединилась Англия, родился знаменитый афоризм «Хороший индеец — мертвый индеец».

Как известно, ни у джентльменов, ни у сеньоров слова с делами не расходятся. «Всего за 21 год после высадки Колумба на островах Карибского моря, — пишет известный публицист А. Баумгартен, — самый большой из них, переименованный Адмиралом в Испаньолу (нынешние Гаити и Доминиканская республика), потерял практически все свое коренное население — около 8 миллионов человек, убитых, погибших от болезней, голода, рабского труда и отчаяния. Опустошительная сила этой испанской “ядерной бомбы” на Испаньоле была эквивалентна более чем 50 атомным бомбам типа хиросимской. И это было только началом». В результате проводимой политики беспрецедентного в истории геноцида к концу девятнадцатого века число всех коренных жителей Северной Америки сократилось до двухсот тысяч человек. По самым скромным оценкам ученых, это в пятнадцать раз меньше количества проживавших на этой же территории к моменту появления Колумба. Индейский вопрос решался теми же методами, которыми германские национал-социалисты будут впоследствии решать вопросы еврейский и славянский — концентрационные лагеря, массовые казни, выжженная земля. Были у новоиспеченных американцев и свои ноу-хау — вроде дарения аборигенам зараженных оспой одеял. Иногда одеяла не дарили, а продавали, убивая, так сказать, одним выстрелом двух зайцев.

Вопреки мифу о природной кровожадности и агрессивности индейцев, уникальная индейская культура была мало приспособлена для того, чтобы отразить вторжение европейца. На протяжении веков индеец ощущал себя полноценной частью окружающего мира, а мир для него, даже в своей опасности, был велик, божественен и полон загадок; в непрерывном ощущении сопричастности заключалась для индейца великая радость бытия. Ему был смешон и непонятен лозунг «бери от жизни все»: он брал от жизни ровно столько, сколько ему было нужно, он был не хозяином, но другом своей жизни, сколь неуклюжим ни кажется такой речевой оборот.

Совсем другим мир виделся доброму христианину — чуждым, враждебным и полным мрака. Европеец находился вне этого мира, он находился с ним в состоянии войны, он страшился этого мира — и жаждал подчинить его. Задолго до Дарвина он почувствовал себя ни с того ни с сего вставшей на задние лапы обезьяной, одним из отчужденных, грызущих друг друга пауков в банке естественного отбора; откуда-то извне, из-за стекла банки, на него, ханжески поджав губы, взирал исполненный брезгливого отвращения жестокий, мстительный и страшный бог. Европеец знал, что выжить и преуспеть можно, лишь заняв заветное место под солнцем, и изо всех сил стремился к этому. Для индейца место под солнцем не имело границ, оно было доступно каждому — великого солнца хватало на всех. Местом под солнцем была земля, на которой он проживал.

Этой земли ему предстояло лишиться.

Последним значительным восстанием индейцев, в котором объединились почти все племена Северной Америки, было восстание под предводительством великого вождя Текумсе (Летящей Стрелы). Многие исследователи сходятся на том, что оно вполне могло увенчаться успехом и даже изменить ход истории; однако этого не произошло. Зато оккупанты, столкнувшись с серьезной угрозой, хорошо усвоили правило «разделяй и властвуй»: никогда более не удавалось индейцам выступить столь организованно и сплоченно. С 1830 года началась политика «Indian removal». Часть индейских племен была насильственно переселена на запад от реки Миссисипи, другая часть — в мир иной. Тогда западные территории еще не казались американцам привлекательными, но очень скоро колонизаторы осознали, какой лакомый кусок они отдали «дикарям». Последовал новый виток геноцида. В нарушение договора с индейцами в 1862 году правительство издало указ о заселении запада: всякий белый человек, переселявшийся за Миссисипи, получал безо всяких условий 160 акров земли — индейской земли! — в постоянную собственность. В 1867 году был принят закон о резервациях — индейских гетто, которые очень быстро превратились в концентрационные лагеря. Резервации строили на самых худших и бесплодных землях, обрекая проживающие в них племена на голод и вымирание. Последовавшее сопротивление индейцев было разрозненным и нескоординированным; теперь игра велась всецело по правилам захватчиков, а, как известно, сумевший навязать свои правила всегда выигрывает. Однако это сопротивление было исключительно богато героями, об одном из которых здесь и пойдет речь.